Сюрпризы осенних дней кровь носом а дождь стеной

Зачем кричать, когда никто не слышит, о чём мы говорим?
Мне кажется, что мы давно не живы, зажглись — и потихоньку догорим…
Когда нас много, начинается пожар,
И города похожи на крематорий и базар,
И все привыкли ничего не замечать…
Когда тебя не слышат — для чего кричать?

Мы можем помолчать,
Мы можем петь,
Стоять или бежать,
Но всё равно — гореть.
Огромный синий кит
Порвать не может сеть,
Сдаваться или нет —
Но всё равно гореть…

И снова небо замыкает на себя слова и провода.
И снова с неба проливаются на нас ответы и вода…
И если ты вдруг начал что-то понимать,
И от прозрений захотелось заорать —
Давай, кричи, но тебя могут не понять,
Никто из них не хочет ничего менять…

Ты можешь помолчать,
Ты можешь петь,
Стоять или бежать,
Но всё равно — гореть.
Огромный синий кит
Порвать не может сеть,
Сдаваться или нет —
Но всё равно гореть…

Мы можем помолчать,
Мы можем петь,
Стоять или бежать,
Но всё равно — гореть.
Гори, но не сжигай,
Иначе скучно жить,
Гори, но не сжигай!
Гори — чтобы светить…

Раскаты над полем, раскаты над болью
И падает небо последней любовью.
Какие слова людям стали молитвой?
А мы умирали на собственной битве.
А помощи нет, снова звёзды заплачут,
А мы всё идём, положась на удачу,
На звёздное небо, забытого друга,
И кружит нас в сердце осенняя вьюга.
Тоска в безначальи — весёлая сказка,
А мы выбирали предсмертную ласку.
Пустой переулок, закрытые двери:
Стучать — не откроют, молчать — не поверят.

А нам и не надо! Браслет на запястье —
И вот оно, небо, и вот оно, счастье!
И вот она, сталь, упакована в ножны,
И губящий ветви становится кожей.
Иди! За плечами остались рассветы!
Какая забавная сказка, ответы…
И ты отвечаешь за чёрные стены,
За уголь костров и безумие пленных,
За песню ручьёв, переполненных кровью,
За шрамы — далёкую память о боли,
За гулкое эхо пустеющих улиц…

Не плачьте, мой рыцарь.
Вы просто проснулись.
(с) Джем (Ольга Волоцкая)

Не проси меня петь о любви в эту ночь у костра.
Не проси называть имена — ты же понял всё сам.
Не сули за балладу неспетую горсть серебра.
Всё равно эту тайну я, странник, тебе не отдам.

Слышишь, сказка лучом по скалистым скользит берегам,
И Судьба затаилась, растерянно нить теребя…
Лишь холодные волны всё так же бросались к ногам,
Только белые чайки носились, о чём-то скорбя.

Менестреля крылатое сердце легко поразить,
И метался в лучистых глазах сумашедший огонь…
Он стоял, без надежды её полюбить,
Бесполезный клинок по привычке сжимала ладонь…

И была их любовь словно пламя костра на ветру,
Что погаснет под утро под мелким осенним дождём…
Пусть когда-нибудь в песне счастливой поэты соврут!
Но я знаю — лишь день, только день они были вдвоём!..

А с рассветом их вновь развело перекрестье путей.
Он ушёл, а её через год забрала к себе смерть.
Как сказать, может, он даже помнил о ней,
Но о смерти её даже я не смогу ему спеть…

А на сердце осталась туманом глухая тоска.
Только время поможет потерю и боль пережить.
Не узнать никому, как я мертвую нёс на руках,
Потому что об этом я песню — не смею сложить!..
(с)

Я пойман в поле голым,
Мой волк убит дуплетом
Мои сова и ворон,
Где вас искать, не знаю…

Пылью играются лучики
Anno Domini.
Я быть слепым не наученный —
Журавль в небе.

Я слышу, в коридоре
Слепые санитары уже идут за мною.
Им вирой — гнутый сольди,
Они едят друг друга.
Когда им станет мало
Они полезут в небо.

Я — зайчик солнечный,
Начали. Anno Domini.
Я не умею быть схваченным —
Журавль в небе.

Когда ты станешь тифом,
Когда я стану оспой,
Мы выйдем ранним утром
Благословлять рунины,

Листики вырваны, сложены…
Anno Domini.
Тенями на небо брошены —
Журавли в небе.

Я скучаю, скучаю, скучаю по улице, по дому,
Я скучаю, скучаю, скучаю по номеру телефона,
По маме, по сыну.
Мне с утра тяжело отдуплиться —
За ночь всякого столько приснится.
В этих снах и друзья, и родные
Разговаривают как живые…
я теперь ни живой ни мёртвый,
я спокоен как мох болотный,
Я спокоен.

Мы на краю зари ели хлеб любви, пили воду из болота.
Мы в эпицентре тьмы из могилы мглы вырываем свет.
Забота такая, куда нам деваться?
Потерпим родная, будем стараться,
Прогнозы точны, хотя я могу ошибаться.

Я скучаю, скучаю, скучаю по братьям, по сёстрам,
Я скучаю, скучаю, скучаю по трассе, по соснам,
По узкой кровати, по алому платью,
И поцелуи псины, и осени картины,

Где мы на краю зари ели хлеб любви, пили воду из болота.
Мы в эпицентре тьмы из могилы мглы вырываем свет.
Забота такая, куда нам деваться?
Потерпим родная, будем стараться,
Прогнозы точны, хотя я могу ошибаться.

только с утра тяжело отдуплиться
За ночь всякого столько приснится
в этих снах и друзья и родные
разговаривают как живые
я теперь ни живой ни мёртвый
я спокоен как мох болотный
я спокоен в сердце ветра

Прости меня за это прости меня за лето
Прости меня за небо прости меня за звёзды
Прости меня за камни прости меня за песни
Прости меня за осень прости меня за слёзы
Прости меня за стужу и за полночь
Я многое забыл но сердце хочет помнить помнить помнить
Там где мы на краю зари ели хлеб любви пили воду из болота
Мы в эпицентре тьмы из могилы мглы вырываем свет
Забота такая куда нам деваться
Потерпим родная будем стараться
Прогнозы точны как сны как сны как сны как сны…

Я скучаю, скучаю, скучаю…
Я скучаю, скучаю, скучаю…

Я часто слышу во сне шум прошлых дней,
Пьяный хохот ночей бессонных
Мы играли в любовь… слезы, боль…
И вновь каждый вечер бегом из дома
Спирт и сок, спорт и рок —
Все в этой жизни хотели успеть
Но мир жесток, вышел срок:
Мы у черты, мы боимся взрослеть…

Два шага до черты
И нам уже не повернуть назад
Скажи, что впереди —
Желанный рай или дорога в ад?

Мы не знали тогда, что везде и всегда
Все на свете имело цену
Знали, души бесценны во все времена,
Но пришел новый век на смену
Пущен ток, выжат сок
И за деньги любовь нам себя продает
И уже, забыв о душе,
На небеса кто-то ставит штрихкод…

Устав от бесцельных драм,
Скучая бесцветным днем,
Я был так наивно-прям,
Надумав сыграть с огнём.
Отдав многоцветье тем
Осеннему блеску глаз,
Я думал о том, зачем,
Зачем Бог придумал Вас —

Тех, кто сводит с ума без улыбок и слов,
Стоя рядом и глядя в окна небес?
Кто вливает дурман без вина и цветов,
Отравляя без яда хрупких принцесс?..

Сюрпризы осенних дней:
Кровь носом, а дождь — стеной.
Дворами, что потемней,
Я просто иду домой.
И в переплетеньи жил
Ответ не могу найти —
Зачем же Господь судил
Стоять на моём пути

Тем, кто сводит с ума без объятий и снов,
Кто играючи сносит голову с плеч?
Тем, кому ерунда — потрясенье основ,
Кто не ждёт и не просит спичек и свеч?..

Качаясь в цепях моста,
Смеясь на руинах стен,
В надежде на чудеса,
Я вновь получил взамен
Бессонницы лёгкий люфт,
Угар воспалённых глаз…
Однако же я люблю,
По правде сказать, лишь Вас,

Тех, кто сводит с ума, не касаясь души,
Растворяясь в дожде под конец сентября,
Кто уходит впотьмах, невидим, неслышим,
Оставляя лишь тень в свете злом фонаря…

Забытое время, весёлые боги,
И время идти от дороги к дороге,
Закручивать небо спиралью, коктейлем в крови.
Ломаться улыбкой, притягивать взглядом
И быть для себя драгоценнейшим ядом,
Что поит дождём вечно ждущие руки любви.

«Зачем это надо,- спросят меня,-
Зачем этот танец в бликах огня,
Кого ты сожжёшь, воскресая из пепла и вновь уходя?»
А я отвечаю: «Не знаю, любимый. Здесь всё для тебя.»

Знакомые лица бледней, чем обычно,
И было б забавно, но слишком привычно,
И было б смешно, только смех застывает, как жук в янтаре.
Быть выдумкой слова, быть чьей-то ошибкой,
И в спину удар расцветает улыбкой,
И страх стал привычкой, случайно погибнуть на новой заре.

«Зачем это надо,- спросят меня,-
Зачем этот танец в бликах огня,
Кого ты сожжёшь, воскресая из пепла и вновь уходя?»
А я отвечаю: «Не знаю, любимый. Здесь всё для тебя.»

Не видно лицо, так естественней поза,
Отброшены нервы, ненужная проза,
И только, касаясь виска, что-то шепчет насмешливый враг.
И ложным ответом обмануты свечи,
Погоня слепа, а у нас — целый вечер,
И утро ответит под солнцем, ломая, какой я дурак…

«Зачем это надо,- спросят меня,-
Зачем этот танец в бликах огня,
Кого ты сожжёшь, воскресая из пепла и вновь уходя?»
А я отвечаю: «Не знаю, любимый. Здесь всё для тебя.»